Книга Кагала [3-е изд., 1888 г.] - Яков Брафман

Уяснив себе те отношения, которые существуют между кагалом с одной, и личностью и имуществом еврея с другой стороны, мы посмотрим теперь, как относится кагал к личности и имуществу нееврея. Отношения эти, зародившиеся еще на почве Иудейского царства и с течением веков приобретавшие все более определенные формы, являются в настоящее время вполне установившимися.

Глава XIII

Отношение кагала к личности нееврея

Право меропии

Отношение кагала к имуществу нееврея

Право хазаки

Способы осуществления права хазаки

Влияние права хазаки на экономический быт христианского населения

Отношение кагала к личности нееврея

В делах веры секта, выделяющаяся из какой-либо религии, встречается последнею далеко не дружелюбно. Таков закон. Иудейство встретило весьма сильною, но понятною ненавистью зародившееся на его почве христианство.

Само собою разумеется, что с течением веков ненависть эта к своему опасному противнику, превратившемуся из маленькой секты во вселенскую религию, не могла и действительно не уменьшилась.

Не желая повторяться, мы просим читателя возобновить только в своей памяти сказанное нами об отношениях евреев к христианам на первых страницах нашего исследования (с. 57–61); если же мы здесь вспомним: 1) что христианин до сего дня не призывается в свидетели по делу между еврями в бет-дине и 2) что до настоящего дня еврей считает за бесчестие кровные связи с христианином и не вступает с ним в родство, то для нас станет ясным, какие чувства питает современный правоверный еврей к христианину. Христианин в глазах такого еврея — бесправная и Богом отверженная личность. Цель ее существования — доставлять возможность существования и развития Богом избранному народу, а притеснение и эксплуатация этой личности являются уже отнюдь не безлогичным последствием такого взгляда. Талмуд учит:

«Ошибкою иноверца дозволено [еврею] пользоваться, если иноверец сам ошибается: если нееврей, — развивает это положение Талмуд, — составляя счет [товару, проданному еврею], ошибся [не в свою пользу], тогда еврей должен сказать ему: „Смотри, я доверяю твоему счету, но сам не знаю [верен он или нет] и плачу столько, сколько ты требуешь“»[195].

Подобный, далеко не дружелюбный тон и взгляд еврейского закона на нееврея еще рельефнее выясняется при изучении чрезвычайно оригинального права, известного в еврейском законодательстве под именем мааруфия[196], или правильнее, меропия.

Меропия — собственно означает личность. Этим словом именуют еврейский закон и евреи знакомого вообще и в частности клиента (Kunde) в самом широком смысле этого слова: постоянного покупателя в отношении к продавцу, заказчика в отношении к ремесленнику, заемщика в отношении к кредитору, служащего к принципалу[197] — словом, всякое лицо, с коим еврей приходит в сношения, в столкновения, называется меропия.

В высшей степени интересными представляются, конечно, постановления еврейского закона относительно меропия нееврея. Вот слова еврейского закона:

«Если у еврея есть меропия нееврей, то в одних местах бет-дин (суд) воспрещает другим евреям делать подрыв [тому еврею, который имеет за собою этого меропию] и иметь дела с этим неевреем, а в иных местах разрешает и другим евреям ходить к этому нееврею, давать ему деньги в рост, иметь с ним дела, давать ему подкуп и вытягивать с него (гефкер) и кто им раньше завладеет, тому он и принадлежит»[198].

Таким образом мы видим, что еврейский закон говорит здесь специально о меропие нееврее и точно устанавливает для еврея право на этого меропию нееврея. Само собою разумеется, что при словах приводимого закона эксплуататорская деятельность еврея становится вполне устойчивою, так как дача нееврею денег в рост, подкуп и «вытягивание», словом, эксплуатация во всех формах и видах является уже осуществлением дарованных ему законом прав на меропию нееврея. Но относительно Талмудического закона всегда следует помнить, что закон сам по себе, а жизнь сама по себе, и что первый сплошь и рядом обращается в мертвую букву, если она не находит себе поддержки во внешней авторитетной власти. К сожалению, данный закон о меропие нееврее нашел себе сильного поборника и защитника, который постоянным его применением беспрерывно проводит его в жизнь и не дает ему умереть.

Заправляя жизнью еврейской общины, кагал присвоил себе всю совокупность прав на меропий неевреев и продает их в розницу отдельным евреям. Для того чтобы иметь возможность исключительно, без вторжения других евреев осуществлять свое право на меропию нееврея, еврей должен купить это право у кагала. И вот, сегодня кагал продает еврею А. право на его меропию, нееврея Иванова, завтра он продает еврею Б. право на исключительную эксплуатацию целой группы лиц, служащих в каком-либо учреждении, и т. д. Одним словом, личность нееврея, бесправная с точки зрения иудейства, продается, составляет для кагала предмет торговли. Нечего говорить, что существование права меропий тщательно скрывается от иноверческого глаза и уха наравне с другим, еще более рельефным правом, о котором будет сказано ниже.

Тем не менее, кто знаком с жизнью христианского населения Северо- и Юго-Западного края, тот, бесспорно, признает тот факт, что нет там христианина, особенно пролетария, нет такого учреждения, нет и такой крестьянской общины, при которой не состоял бы какой-нибудь еврей, фактор, шинкарь или перекупщик. Он всегда сумеет втереться, сделаться сначала необходимым, а впоследствии и неизбежным. Но ни отдельному лицу, ни учреждению, ни общине неизвестен тот факт, что это вначале как бы случайное и впоследствии упорное вмешательство еврея в их дела и жизнь основано на праве купленном данным евреем у кагала с условием исключительного бесконкурентного со стороны других евреев им пользования[199].

После всего сказанного читателю станут понятны изложенные во 2-й части этой книги акты №№ 447, 448 и др., коими кагал продает данному еврею право на эксплуатацию лиц христианского вероисповедания, без притязаний со стороны других евреев. Насколько своеобразное право меропий, низводящее в глазах еврея личность христианина до объекта торговли, соответствует как интересам местного населения, так и видам правительства, мы считаем выяснять здесь излишним.

Отношение кагала к имуществу нееврея.

Изречение, поставленное эпиграфом нашего исследования: «Евреи образуют государство в государстве», которым Шиллер завершает и округляет картину еврейского быта в земле Египетской за 3600 лет тому назад, весьма основательно применяется многими к жизни еврейского народа и в настоящее время. Но так как государство без территории немыслимо, то и приведенное изречение считалось до сих пор более поэтическим выражением, чем историческою истиною. В нашей книге, показывающей в первый раз территорию, на которую еврейский кагал всегда простирал и ныне простирает свои права и которую он действительно подчиняет своей власти, сказанное изречение получает значение неопровержимой истины, и таким образом переходит из теоремы в аксиому.

С территориею еврейского царства знакомят нас правила о Хезкат-Ишуб, т. е. о власти кагала над территорией и населением его района.

В силу правил о Хезкат-Ишуб власть кагала простирается далеко за рубеж всех прав какого-либо частного общества; в силу этих правил местный кагал имеет право все, что входит в район данной территории, подчинить своей власти; опираясь на них, он считает себя хозяином всех имуществ — как еврейских, так и христианских, находящихся в его районе[200]. Согласно этому, личность еврея и его имущество находятся в полной фактической и юридической зависимости от кагальной власти; личность нееврея, как это было указано при разборе права меропии, тоже находится в его ведении, равно как ему же подчинены находящиеся на его территории имущества христиан. «Имущество нееврея свободно», как говорит закон[201]; «имущество нееврея — что пустыня свободно», сказано в другом месте[202], а р. Иосиф Кулун, один из авторитетнейших еврейских законодательных комментаторов, прибавляет: «Имущество нееврея — что озеро свободное»[203]. Согласно такому взгляду закона и толкователей его, кагал, руководясь властью, санкционированною для него правилами о Хезкат-Ишуб, видит в нееврейских жителях и их имуществе, находящихся в его районе, так сказать, свою государственную или казенную собственность, которою он распоряжается на своеобразных правовых началах. Выше мы уже говорили о праве меропии, по которому кагал продает данному еврею в исключительную эксплуатацию принадлежащее ему право на личность нееврея; здесь же мы рассмотрим право с меропией однородное, но с продажей которого в обладание еврея поступает нечто более реальное, чем личность нееврея. Право, о котором идет речь, называется хазака, т. е. право владения недвижимым имуществом нееврея. Считая недвижимое имущество христиан, как мы сказали, своею собственностью и руководясь словами закона «кто раньше имуществом нееврея завладеет, тому оно и принадлежит»[204], кагал предоставляет каждому еврею возможность завладеть этим имуществом, если только последний купит у кагала хазаку на него, т. е. право на владение этим имуществом.